Неожиданно резкие высказывания президента Башкирии Муртазы Рахимова в адрес федеральной власти, а также коллизии вокруг активов башкирского ТЭКа в очередной раз привлекли внимание к региону, где власть не менялась с 1990 года, то есть с тех пор, как во главе Башкирии встал ее нынешний президент.
Один из главных оппонентов республиканской власти, вице-президент Фонда содействия развитию регионов Александр ВЕРЕМЕЕНКО рассказывает о некоторых деталях и подноготной конфликта.

– В 1992 году при Ельцине вышел закон о приватизации. Согласно ему 39% региональной собственности отходило Федерации, а 61% оставался в регионах. Однако Рахимов провел приватизацию башкирских нефтеперерабатывающих заводов по-своему: 49% акций предприятий отдаются Минимуществу Башкирии, а 51% – трудовому коллективу. Все сделали вроде бы по закону, но через два месяца провели сразу две эмиссии акций. В результате 51% трудового коллектива превратился в 1,5%, и большая часть акций предприятий ТЭКа Башкирии оказалась в структурах, подконтрольных сыну президента Уралу Рахимову. Фактически это все украдено у России. И все это – российское.

– Ваш личный конфликт с руководством республики тоже имеет сырьевой след?

– В 2002–2004 гг. я работал генеральным директором ОАО «Баштрансгаз» и руководителем налоговой службы Башкирии. Тогда мы начали борьбу с хищением газа, нефти, нефтепродуктов и уклонением от выплаты налогов на многие миллиарды рублей. Вмешательство в хорошо отлаженную схему воровства финансовых и сырьевых ресурсов вызвало ярость президента Башкирии Муртазы Рахимова. К тому же в 2003 году я и мой брат Сергей приняли участие в избирательной компании по выборам президента РБ, в чем Муртаза Рахимов усмотрел главную опасность для себя…

– Вы считаете, что на выборах 2003 года ситуация складывалась в пользу вашего брата?

– Рахимов всегда боялся выборов, его популярность в Башкирии была невысока. На первых выборах 1993 года он набрал 13 % голосов, на следующих – 17%… На выборах 2003 года был применен все тот же административный ресурс, но с взрывчаткой. Я прекрасно осознаю ответственность, обвиняя в совершении взрывов (или терактов, как их квалифицирует следствие) непосредственно руководство Башкирии. Кто в результате приобрел башкирские нефтеперерабатывающие заводы? Кто приобрел власть? Из оборота России на десятилетия была выведена промышленная территория, равная четырем Голландиям – 4,5 млн. работающих россиян. Это – «заслуга» Рахимовых.

– А при чем здесь теракты?

– Против меня и брата были направлены покушения на убийство с помощью киллеров банды Сергея Финагина и сотрудников МВД РБ. По моим маршрутам передвижения выставлялись заминированные автомобили и готовились засады. Теракт 5 ноября 2003 года в Уфе, по показаниям участников и свидетелей, планировался для устрашения – просто как хлопок. Но, как следует из материалов дела, он превратился в настоящую трагедию, приписанную тогда братьям Веремеенко. Со временем абсурдность обвинений против нас стала очевидной, и уголовное дело убрали в сейф, а затем «назначили» обвиняемым Изместьева, которого хитроумные Урал и Муртаза Рахимовы готовили на заклание, возможно, со дня их знакомства. Дальнейшая судьба Изместьева, а вернее, его превращение из сенатора и удачливого бизнесмена в закоренелого преступника было отдано Муртазой Рахимовым в заинтересованные руки ряда сотрудников Генпрокуратуры и руководителя следственной бригады Ивана Зипунникова. Однако полностью скрыть действительную роль Рахимовых в преступлениях, приписываемых Изместьеву, не удалось. В материалах дела содержатся прямые доказательства этого.

– Вы понимаете, что это серьезные обвинения? К тому же в деле против Игоря Изместьева ему приписываются едва ли не все громкие преступления тех лет в Башкирии?

– На мой взгляд, это уголовное дело незаконно. След Изместьева в этой ситуации я просто не могу найти. Нет ни одной зацепки. У генерала Зипунникова лежат протоколы допросов Диваева и Патрикеева – министра и замминистра внутренних дел Башкирии. Они на допросах показали, что убийство, например, главбуха «Башнефтехима» Сперанского выгодно Уралу Рахимову. Но в обвинительном заключении почему-то фигурирует фамилия Изместьева. Не понимаю.

– Но в уголовном деле фигурируют реальные факты деятельности кингисеппской (финагинской) преступной группировки на протяжении более 10 лет. В руководстве этой группировкой и в части ее преступлений обвиняется Изместьев.

– Я был участником этих событий, Я читал обвинение против Изместьева. Там почему-то указаны маршруты моих передвижений по Уфе, но написано, что целью был Урал Рахимов. Изместьева я видел в Уфе два раза, да и в Москве не больше. А главное – Изместьев не является выгодоприобретателем от тех преступлений, которые ему инкриминируют. Материалами дела не подтверждается его участие в террористических актах. Все доказательства против Изместьева построены на показаниях убийц-уголовников. Иных доказательств незаконной деятельности Изместьева в деле, на мой взгляд, нет. Зачем ему, сидя в кресле сенатора и являясь успешным политиком, портить себе репутацию связями с какими-то бандитами? Да еще на протяжении десятка лет? Изместьев – чиновник высшего уровня, всю деятельность которого проверяет ФСО. Неужели там просмотрели? Передача дела Изместьева в суд, который стараниями Рахимовых и следственной группы обещает быть закрытым, без участия присяжных, грозит уходом от ответственности истинных преступников из числа руководителей Республики Башкирии.

http://www.newizv.ru/news/2009-06-25/110883/